Импринтинг, как «форма быстрого и стойкого научения в строго определенные критические (чувствительные) разной продолжительности периоды онтогенеза», интересен тем, что его результаты влияют на развитие личности: на актуализацию индивидуальных качеств и способностей, на формирование ценностных ориентаций и мировоззренческих установок. Применение понятия «социальный импринтинг» представляет собой одну из попыток отграничить обозначение импринтингового воздействия социальной среды на человека от обозначения понятием «импринтинг» схожего воздействия окружающей среды на животных.
Обобщенное представление об импринтинге у человека, сложившееся в второй половине ХХ – в начале ХХI вв., основывается на ключевых положениях, сформулированных еще
К. Лоренцем, и оно таково: импринтинг понимается как фиксация определенной информации в памяти, происходящая преимущественно на ранних этапах жизни; происходящая без пищевого или иного подкрепления; возможная в течение определённого, обычно достаточно ограниченного, периода – критического или сензитивного; совершающаяся очень быстро, зачастую однократно; определяющая дальнейшее поведение и развитие в соответствии с содержанием и направленностью полученной информации и связанным с ней переживанием; характеризующаяся необратимостью результатов, то есть с трудом поддающаяся дальнейшему изменению.
Работы, в которых так или иначе идет речь о месте и о роли импринтинга в социализации индивида, в формировании и развитии личности, представлены довольно широко. При этом все чаще обнаруживают себя попытки объяснить влиянием импринтинга не только социальное поведение человека, но и различные социально-культурные феномены: формирование общественного мнения, интериоризацию социальных норм, закрепление обычаев и ритуалов, распространение моды, воздействие рекламы, вирусные эффекты в интернете. Импринтинговая основа усматривается в манипулировании сознанием: активно и уверенно высказываются мысли о том, что такие социальные институты, как политика, экономика, религия организуют свою деятельность с массами не без опоры на импринтинги. Весомый вклад в развитие таких идей внес Т. Лири. Его концепция импринтинга оказалась применима к объяснению многих проблем манипулирования сознанием: он рассматривал импринтинг как эффективный инструмент управления личностью.
В связи с затронутой проблемой манипулирования сознанием посредством социального импринтинга представляется важным понимание механизма последнего. В.П. Эфроимсон, исследовавший связь генетической наследственности человека и его личностного формирования, исходил из того, что становление любого качества личности происходит по схеме «наследственная программа (гены) – сензитивные периоды – предопределение пути развития – формирование качества». Огромная роль при этом отводится сензитивным периодам, в которые происходит активация генетических особенностей человека: его восприимчивости к конкретным воздействиям социальной среды, которые в свою очередь благоприятствуют развитию генетически обусловленных индивидуальных черт и способностей. Импринтинг человека относят к феноменам, которые нельзя рассматривать как полностью детерминированные генетически, поскольку он предполагает наличие у реципиента индивидуального опыта, например, определенной практики общения.
В структуре системы конденсированного опыта импринтинг рассматривается С. Гроффом: импринт и кондиционирования – кристаллизующийся вокруг него опыт – составляют вместе особое сгущение воспоминаний различных периодов жизни человека и связанных с ними переживаний, фантазий. Воспоминания имеют тенденцию наслаиваться друг на друга: наиболее глубокие слои этой системы могут быть представлены яркими воспоминаниями из детства, более поверхностные слои – воспоминаниями более поздних периодов, но связанными с импринтом. Таким же свойством наслаиваться обладают и эмоции, связанные с импринтинговым воспоминанием. Эмоции в данном случае выступают в качестве фактора, способствующего социальному импринтингу. «Необходимое условие импринтинга – эмоция, пробирающая до глубины души, что, впрочем, характерно для всякого устойчивого следа в психике. Всегда прочность запечатления связана с силой эмоций, а те в свою очередь зависят от готовности психики откликнуться на стимул и от его величины» (А.Б. Долгин). Подобное состояние – состояние импринтной уязвимости – проанализировано в рамках системного изучения мозговых структур. Так,
Р. Симон предполагал, что под воздействием стойкого запечатлевания может происходить модификация мозговой ткани, что импринтирование приводит к устойчивому переструктурированию нейронных связей и к изменению пространственного соотношения между ними. Импринтная уязвимость в данном случае рассматривается как условие образования стойкой биохимической связи в мозге: суть условия в полной синхронизации деятельности правого и левого полушарий мозга – состоянии, в котором мозг работает в режиме Альфа-ритмов, т.е. в расслабленном состоянии. Такое состояние характерно для ребенка до возраста полового созревания: это периоды интенсивного накопления информации, которая воспринимается полностью, независимо от качества. В состоянии бодрствования взрослого человека в мозге преобладают быстрые ритмы – бета, однако импринтная уязвимость может возникать при наступлении очень интенсивных, «стрессовых» для субъекта событиях, которые могут стать достаточно значимыми для формирования импринта во взрослом состоянии. Накопленные эмоции, сопутствующие всем наслоившимся воспоминаниям уже у взрослого человека, обеспечивает большой эмоциональный заряд системы конденсированного опыта.
Отдельные системы конденсированного опыта могут функционировать самостоятельно: они избирательно влияют на восприятие человеком самого себя и мира, на его чувства, ценности, мировоззренческие установки, способность формировать идеи и даже на многие соматические процессы. Отсюда понимание социального импринтинга как механизма, обеспечивающего количественную и качественную селекцию информации, поступающей (проецирующейся) в нервную систему, и тем самым обеспечивающего адаптивность человека к среде. Неслучайно в структуре социализации социальная адаптация рассматривается как период, характеризующийся наименьшей сознательностью по сравнению с интериоризацией и социальным творчеством. Вектор сформировавшимся ценностям и установкам дает эмоциональный заряд, поскольку он может быть как положительным, так и отрицательным. Влияние системы конденсированного опыта на мышление и поведение человека значительно: повторное переживание эмоционально негативных событий детства часто сопровождается еще большими и далеко идущими изменениями ценностей, стереотипов, установок. Доступ к ядру системы затруднен: воспоминания об импринтинговых событиях тесно переплетены со связанными с ними событиями более поздних периодов – оживление их, как правило, переживается тяжело.
Ответ на вопрос о том, почему определенные события имеют настолько мощное воздействие на человека, что влияют на его развитие на протяжении многих лет, исследователи слоны искать в «конституциональных или наследственных факторах неизвестной природы». В качестве одного из вариантов называются архетипические структуры. Что же касается пополнения конденсированного опыта новыми переживаниями, то большое значение здесь имеет воздействие социальной среды на личность в сензитивные периоды ее развития. Социальное окружение личности – первый источник социальных ценностей и норм, которые, рождаясь, личность не выбирает и оказывается в прямой зависимости от них. В такой непосредственной социокультурной зависимости от ближайшего окружения человек проводит очень важный для формирования ценностей и мировоззренческих установок период в своей жизни: «…Человек проходит долгий период детства, в течение которого он физически не может быть «самостоятельным», а может жить лишь под опекой других, в теснейшей связи с ними, что его фактическое и духовное созревание совершается лишь в общении с другими, в лоне некоего объемлющего его «коллектива» семьи… Это созревание и формирование в лоне целого, в общении с другими, в сущности, продолжается всю нашу жизнь… Извне и изнутри весь духовный капитал, которым мы живем и который составляет наше существо, не изначально творится нами, не есть создание и достояние нашего уединенного и замкнутого в себе «я», а унаследован и приобретен нами через посредство общения…» (С.Л. Франк). На самых ранних стадиях развития ребенок выступает более или менее пассивным в формировании переживаний, которые составят ядро системы конденсированного опыта. Позднее, когда человек сам пополняет свой жизненный опыт, он делает это под влиянием уже имеющихся переживаний, которые влияют на восприятие мира субъектом, его мышление и поведение, на специфические ожидания и общие опасения в отношении определенной категории людей и определенных ситуаций. Неслучайно внимание в трактовках импринтинга у человека акцентируется на большом значении раннего индивидуального опыта в формировании поведения, не контролируемого сознательно в зрелом возрасте, и в этом «идея импринтинга отдаленно перекликается с концепцией бессознательного у
З. Фрейда». «Импринтирование – это бессознательное формирование конкретного впечатления (т.е. образа или символа с прилагающейся эмоциональной нагрузкой, которая может быть довольно объемной и сложной), которое оказывает решающее влияние на дальнейшие реакции личности, формирование ее ценностей и приоритетов и в конечном счете на ее поведение в целом». Отсюда большое количество аффективной энергии, которая обычно должна разрядиться, прежде чем ядро переживаний будет изжито и система или истощится, или будет включена в сознательный опыт.
Теоретический и эмпирический опыт изучения социального импринтинга как механизма формирования ценностных ориентаций личности, ее мировоззренческих установок и поведенческих стереотипов в настоящее время признается недостаточным. Как отмечает А.Б. Долгин, современная психологическая наука не уделяет должного внимания данному феномену, поскольку не удается разработать подходящий инструментарий для его эмпирического исследования, не удается достичь повторяемости экспериментов. По этой причине импринтинг выпадает из внимания исследователей, но действие его при этом в жизнедеятельности человека не прекращается: «У младенцев социальные наслоения еще не замутняют картину, поэтому их изучали больше и успешней, а у взрослых импринтинг тонет в массе других эффектов (что не означает его отсутствия)» (А.Б. Долгин). Кроме того, не следует забывать, что использование имеющихся знаний об импринтинге в практической психологии уже имеет весомые и очевидные результаты, игнорировать которые, с точки зрения социальной практики, довольно опрометчиво.